Часто слышу, что, мол, в россии все говорят один и тот же Bеликий и Могучий. Кто хорошо владеет русским языком — всех прекрасно понимает в самой большой стране в мире. Понятно, что имеется в виду. А я не спорю и не сомневаюсь ни на йоту, что легко общаться по-русски и в Москве, и в Владивостоке, и во всех известных городах между ними. Однако, разнообразие в языке есть, да и немало. Наречия могут настолько отличаться друг от друга, что даже самим русским сложно их понимать (дерзости такие я вам пишу).

Чувства русских, когда поднимается тема русских диалектов, также разнообразны. Некоторые с меланхолией вспоминают речь бабушки, но и бывают те которые говорят, что отклонения от стандартного — верный признак глупости и некультурности человека, поскольку диалект тесно связаны с плясками пьяниц у костра, праздник облитый обильной водкой и матом. Разве не правдивее то, что в прошедшем веке построенные дедами ссылнопоселенцами деревушки и сегодня ужасно бедно по сравнению с столицей? Что алкоголизм не найдет корня в говорах, а в горе, в нищете, и прочее?

Но что такое развитие языка? У эскимосов количество слов для описания снега невероятно болшое. Игоря Крупника посчитал у эскимосов сибири 40 таких слов, а в Канаде исследователи нашли более 50. Конечно, их язык служит образу жизни народа снега. На Русском, чир — это некая рыба сладководна. А в некоторых далеких мест Сибири и в Архангельской области, чир может обозночать тонкую ледяную корку на замерзшей воде или снегу, или также осаженный лыжами или нартами окрепший зимний путь по снегу. Вот именно развитие языка — язык развивается, когда люди, понадобившиися новые концепты, начинают использовать новые слова. Может быть, "чииир" — звук нарт над замерзшем, подавленным частой ездой снегом, или (вернее) это займствованное слово от языков инородцев (эвенки, кеты...).

Меня бесит, когда читаю некоторые интернет-комментарии полны высокомерности относительно наречий.

Во франции власть долго запрещала говорить на местных языках в школах (бретонский, окситанский). Но и без запретов погибли бы тогда-то эти языки. Местные говоры воспринемались с стыдом самих их носителей. Бабушка и дедушка говорили по-бретонски дома, а на улице по-французски. В итоге, эти языки почти умерли, или настолько ушиблись за последний век, что от них остаются лишь крошки. Конечно, бретонский сегодня можно учить и говорить, но то, что сегодня слушаешь на радио, настолько искажено французским произношением, что из моих ушей каждый раз кровь течет.

Бретонские бабушки в церкви :)

Чувство стыда сегодня пропало совсем и, по иронии, превратилось в особую гордость "быть настоящим местным". Но поздно, друзья, гордиться културой прадедов наших, когда от нее всего горсть поговорки и песен остается. Трудно представить, как пресно звучит для носителей стариков сегодняшний школьный бретонский. Но лучше поздно, чем никогда: что исчезло не вернешь, но это не причина, чтобы развести руки и бросать остальное.

Есть древнегреческая пословица - и сами боги не могут сделать бывшее небывшим. Погиб последний мамонт — но в наших языках и традициях разнообразие до сих пор сушествует. Не слишком поздно было бы заметить, что варяция — богатство, не порок. Пора всегда придет, когда потомство жалуется, что родители не передали язык и культуру прадедов. Детям легко выучить и язык работы, и язык местный.

Спасибо за исправления заранее и, конечно, хороших выходных!